четверг, 17 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
среда, 16 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
а внутри - мой мир нераскрывшихся парашютов, недосказанных текстов, невыплаканных молитв. мне тепло в нём, радостно в нём, уютно. это дом родной мой. пожалуйста, кроме шуток, - никогда не спрашивай, где у меня болит.
мне достались кем-то выброшенные трофеи - приступ счастья и набор неправильных хромосом. и от этого видимо память моя сильнее. извини, я живу, как случается. как умею. (и живу так долго, но это ещё не всё).
я наверно смогла бы тебе объяснить на пальцах, почему тишины так много в моих глазах, и зачем огня положено не касаться. я сегодня считала звёзды. их триста двадцать. триста двадцать в моих неправильных небесах.
и ты знаешь, здесь нет и не было середины. амплитуда полётов опасней, чем прыгнуть вниз. перспектива знать правду страшнее, чем выстрел в спину. ну скажи мне пожалуйста, что ты пришёл постигнуть? и пока не поздно, лучше остановись.
да, внутри - безнадёжный космос, прекрасный космос. он меня возвращает к жизни часам к восьми. он мой путь и ещё не пройденный перекрёсток. и взрослеть тяжело, но сложнее родиться взрослым, понимая при этом, как здорово быть детьми.
вот и весь антураж, в этом нет ничего святого. здесь алмазы покоятся где-то под сундуком. я сама их не видела, я не беру чужого. у меня осталось умение слышать, огонь и слово. это дар от Бога, спасибо Ему на том.
хаос шумно врывается в душу, уносит крышу, это так очевидно, что не о чем говорить. мой единственный поводырь - это Голос свыше. и поскольку это не то, что ты хочешь слышать, - никогда не спрашивай, что у меня внутри.
мне достались кем-то выброшенные трофеи - приступ счастья и набор неправильных хромосом. и от этого видимо память моя сильнее. извини, я живу, как случается. как умею. (и живу так долго, но это ещё не всё).
я наверно смогла бы тебе объяснить на пальцах, почему тишины так много в моих глазах, и зачем огня положено не касаться. я сегодня считала звёзды. их триста двадцать. триста двадцать в моих неправильных небесах.
и ты знаешь, здесь нет и не было середины. амплитуда полётов опасней, чем прыгнуть вниз. перспектива знать правду страшнее, чем выстрел в спину. ну скажи мне пожалуйста, что ты пришёл постигнуть? и пока не поздно, лучше остановись.
да, внутри - безнадёжный космос, прекрасный космос. он меня возвращает к жизни часам к восьми. он мой путь и ещё не пройденный перекрёсток. и взрослеть тяжело, но сложнее родиться взрослым, понимая при этом, как здорово быть детьми.
вот и весь антураж, в этом нет ничего святого. здесь алмазы покоятся где-то под сундуком. я сама их не видела, я не беру чужого. у меня осталось умение слышать, огонь и слово. это дар от Бога, спасибо Ему на том.
хаос шумно врывается в душу, уносит крышу, это так очевидно, что не о чем говорить. мой единственный поводырь - это Голос свыше. и поскольку это не то, что ты хочешь слышать, - никогда не спрашивай, что у меня внутри.
вторник, 15 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
Расставайтесь с любимыми, не расчитывая на встречу
На чужие молитвы, ложь
Не прощаясь
Не дожидаясь вечера
Ведь если вовремя не уйдёшь
Останешься.
Птицы в клетке никогда не дадут покоя
Настоящая любовь - это другое.

На чужие молитвы, ложь
Не прощаясь
Не дожидаясь вечера
Ведь если вовремя не уйдёшь
Останешься.
Птицы в клетке никогда не дадут покоя
Настоящая любовь - это другое.

понедельник, 14 ноября 2011
22:13
Доступ к записи ограничен
Who born in Hell, will burn in Hell...
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 13 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...

хочешь, пой - на улицах, что без музык, мечены не на картах, оплаканы не дождём.
сегодня тебе в себе непривычно узко. нет, ты не ожидала такой нагрузки: стала из тех, кого мы всё время ждём.
тех, кто к нам ни ногой - завтра и послезавтра, ни через десять ссыпанных в урну лет.
жизнь - джанджахарья мория, боддхисаттва.
кошкины девять жизней живёшь ты за два стихотворения, коих мильон в столе.
суббота, 12 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
От черты к черте в термометре скачет ртуть.
От виска к виску – насквозь – прошивает боль.
Неживой язык ворочается во рту:
Это чья-то смерть пытается стать тобой –
Прогрызая путь, выкручивая нутро,
Вереща, надрывно воя, ползёт на свет.
Здесь ужалит сердце, там полоснёт ребро –
И тебя в тебе уже половины нет.
Не купить билет ни в рай, ни обратно в март:
По карманам – мелочь, фантики, ерунда.
Умирать не страшно, выжить страшней стократ.
Выбирай – куда?
А на тумбочке –
чашка с котёнком,
и в ней – вода.
©
От виска к виску – насквозь – прошивает боль.
Неживой язык ворочается во рту:
Это чья-то смерть пытается стать тобой –
Прогрызая путь, выкручивая нутро,
Вереща, надрывно воя, ползёт на свет.
Здесь ужалит сердце, там полоснёт ребро –
И тебя в тебе уже половины нет.
Не купить билет ни в рай, ни обратно в март:
По карманам – мелочь, фантики, ерунда.
Умирать не страшно, выжить страшней стократ.
Выбирай – куда?
А на тумбочке –
чашка с котёнком,
и в ней – вода.
©

Who born in Hell, will burn in Hell...

страшно холодно небу, мне и птенцам за моими рёбрами
ледяными ступнями хворь подступает, как волны к горлу
на солёные губы ночь дышит холодом, падшим снегом.
давай так и останемся - ты мне берегом, я тебе оберегом
я только учусь молчать.
зимы слабо целуют скупые скулы. ночь приходит ко мне на чай.
когда я от холода кану в кому, ты не будешь по мне скучать.
никто никому не должен. никто никому не пропасть.
вместо правой ключицы ты мне вывихнул одинокость.
я хочу рисовать на ладонях замёрзших птиц и летать во сне.
только ты не оставь меня в темноте
у меня и так из светлого
только снег
©
Who born in Hell, will burn in Hell...
среда, 09 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
Пропади этот мир без любви и надежды пропадом,
вместе с истиной, что всё чаще сдаётся
в найм...
У меня безлимитка, один оператор с Господом,
я звоню ему вечером:
- Вертишься, Адонай?
Как там Млечный, всё так же ярок,
твоею милостью?
Урожаи манны по осени хороши?
Как сама поживаю?
Да как-то в комочек сбилось всё...
Мужиков раздеваю, как водится, до души,
и от куцых душонок тошнит,
как девицу в тягости:
видно злость тоже нужно выносить и родить,
чтобы после орать тебе в трубку,
что ты напакостил.
/Пропади этот мир без любви его... пропади.../
Я замёрзла, Всевышний, ты слышишь...
вместе с истиной, что всё чаще сдаётся
в найм...
У меня безлимитка, один оператор с Господом,
я звоню ему вечером:
- Вертишься, Адонай?
Как там Млечный, всё так же ярок,
твоею милостью?
Урожаи манны по осени хороши?
Как сама поживаю?
Да как-то в комочек сбилось всё...
Мужиков раздеваю, как водится, до души,
и от куцых душонок тошнит,
как девицу в тягости:
видно злость тоже нужно выносить и родить,
чтобы после орать тебе в трубку,
что ты напакостил.
/Пропади этот мир без любви его... пропади.../
Я замёрзла, Всевышний, ты слышишь...

вторник, 08 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
...Бокс помогает забыть, что в моём взрослом теле прячется душа ребёнка. Забыть, что я кукла, которую дёргают за верёвочки.
Бокс помогает мне выкорчёвывать из себя ненависть к жизни...
Бокс помогает мне выкорчёвывать из себя ненависть к жизни...

воскресенье, 06 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
вчера
я рассказал Ему
о своих планах
в отношении тебя
Он хохотал так что
проснулся Везувий
Марианская впадина
стала глубже
на 16 метров 43 сантиметра
а арктические льды
начали таять
в два раза быстрее
успокоившись
Бог вытер
мокрые от слёз
повидавшие всё глаза
и шепнул мне на ухо
чёрт с тобой ненормальный
будь по-твоему
я рассказал Ему
о своих планах
в отношении тебя
Он хохотал так что
проснулся Везувий
Марианская впадина
стала глубже
на 16 метров 43 сантиметра
а арктические льды
начали таять
в два раза быстрее
успокоившись
Бог вытер
мокрые от слёз
повидавшие всё глаза
и шепнул мне на ухо
чёрт с тобой ненормальный
будь по-твоему

©
суббота, 05 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
Упали внезапно, как дождь на ладони,
Сорвались с утёса, но волны не спали -
Тебя подхватили, её же со стоном
Разбили как щепку гнилую о скалы.
Рыдал как ребёнок над сломанной куклой,
Слепил все осколки уродливым скотчем,
Но всё показалось фальшивым и тусклым,
Как вместо отца - появившийся отчим.
Поднялся, царапая руки до крови,
И взгляд на утёс... Но теперь - невозможно.
Надежда разбилась, и больше ни слова
О той высоте из историй киношных.
А после торговец, улыбчивый, модный,
Отсыпал в салфетку немного надежды
Ты мог выбирать меж "Вчера" и "Сегодня",
Но взявшись за оба, застрял где-то между.
Сорвались с утёса, но волны не спали -
Тебя подхватили, её же со стоном
Разбили как щепку гнилую о скалы.
Рыдал как ребёнок над сломанной куклой,
Слепил все осколки уродливым скотчем,
Но всё показалось фальшивым и тусклым,
Как вместо отца - появившийся отчим.
Поднялся, царапая руки до крови,
И взгляд на утёс... Но теперь - невозможно.
Надежда разбилась, и больше ни слова
О той высоте из историй киношных.
А после торговец, улыбчивый, модный,
Отсыпал в салфетку немного надежды
Ты мог выбирать меж "Вчера" и "Сегодня",
Но взявшись за оба, застрял где-то между.
Who born in Hell, will burn in Hell...

Всё будет плохо. Ты это хотела услышать?
Всё будет плохо: не бойся, шагни ещё выше.
«Кошкам плевать. Пусть шушукают глупые мыши». Мы ещё любим, мы, чёрт возьми, всё ещё дышим.
Всё будет плохо – ты падаешь. Скользкая крыша. Ветер хватает за волосы, платье колышет.
Если чернила закончились – кровью напишем, вырежем лезвием. Глупая, смелая – ты же?
Всё будет плохо. Не стоит бояться. Излишек «здравого смысла» бессонницей липкою выжжен, выкинь все истины старых и правильных книжек – нет больше правды – есть большее.
Ближе и ближе к странной свободе. Когда разобьёмся - /всё ниже/ станет спокойней – на дне боль слабее и тише.
…Солнце, подобно дворняге, ладони оближет: кажется, кто-то из нас, по случайности, выжил.
После забудешь и выплачешь – холод ушёл. Я обещаю, что всё будет хорошо.
Who born in Hell, will burn in Hell...

Белый снег за окном – это ты?
Та же лёгкость, и то же молчанье…
Я оглох от его красоты
И ослеп в поцелуях дыханья.
Отражая глазами стекло,
Забываюсь на вечность мгновенья –
Не сложилось у нас… Развело
Двух людей это снегопаденье.
Словно белое вмёрзлось стеной
В хрупкий мир непростых отношений,
И теперь между мной и тобой
Заштрихованность снегодвижений.
Пух снежинок не пустит назад,
Даже если весна – на подмогу;
Есть на небе свой список утрат,
В прошлой жизни обещанных Богу.
Вот и кружится снег за окном
И мешает нам встретиться взглядом.
И, наверно, не знает о том,
Как мне холодно под снегопадом…
пятница, 04 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
14:34
Доступ к записи ограничен
Who born in Hell, will burn in Hell...
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 03 ноября 2011
Who born in Hell, will burn in Hell...
Муттер и Фатер гордятся Отто. Рост за два метра, глаза как сталь,
Тело, осанка, манеры - что ты, впору сниматься у Риффеншталь.
Он побеждает на скачках конских, Вагнера темы поёт на бис,
Даже стреляет по-македонски. Белая бестия, as it is.
Но каждую ночь
из тумана глядя
чёрными дырами мёртвых глаз
Отто является фройлян Надя в платье сатиновом.
Был приказ -
Каждый изловленный партизайне должен висеть на суку. И вот,
Отто с улыбкой "Jedem das seine" пойманных русских к допросу ждёт.
В двери Надежду впихнули грубо. Отто глядит на неё свысока.
Наде семнадцать, разбиты губы, кровь на сатине, в глазах тоска.
Делу, увы, не помочь слезами.
Слышно - солдаты копают рвы.
Отто вздыхает - йедем дас зайне. Милая фройлян, мне жаль, увы.
Вдруг исчезает тоска во взгляде, зал погрузился на миг во тьму.
Прыгнув, на Отто повисла Надя, в ухо гадюкой шипит ему:
"Что, офицер, не боишься мести? Нынче я стану твоей судьбой.
Мы теперь будем цузаммен, вместе. Слышишь? Отныне навек с тобой."
Надю за волосы тащат к вязу...
Jedem das seine (нем.) - Каждому своё
Тело, осанка, манеры - что ты, впору сниматься у Риффеншталь.
Он побеждает на скачках конских, Вагнера темы поёт на бис,
Даже стреляет по-македонски. Белая бестия, as it is.
Но каждую ночь
из тумана глядя
чёрными дырами мёртвых глаз
Отто является фройлян Надя в платье сатиновом.
Был приказ -
Каждый изловленный партизайне должен висеть на суку. И вот,
Отто с улыбкой "Jedem das seine" пойманных русских к допросу ждёт.
В двери Надежду впихнули грубо. Отто глядит на неё свысока.
Наде семнадцать, разбиты губы, кровь на сатине, в глазах тоска.
Делу, увы, не помочь слезами.
Слышно - солдаты копают рвы.
Отто вздыхает - йедем дас зайне. Милая фройлян, мне жаль, увы.
Вдруг исчезает тоска во взгляде, зал погрузился на миг во тьму.
Прыгнув, на Отто повисла Надя, в ухо гадюкой шипит ему:
"Что, офицер, не боишься мести? Нынче я стану твоей судьбой.
Мы теперь будем цузаммен, вместе. Слышишь? Отныне навек с тобой."
Надю за волосы тащат к вязу...

Jedem das seine (нем.) - Каждому своё