Запоздалой данью – собственной немоте. Помаши рукой из окна – и катись открывать Америку…
…Там ветер с воды, пробирающий до костей.
Ветер с воды – колыбельная берегу.
отныне не жив и не мёртв, потому что прошит насквозь утренней тенью мачты, шпилем высокой башни, скрученной веткой сосны, мелкой дробью северных звёзд;
веришь – это не страшно…
всё по-другому, веришь, время жить наяву; все твои сны перекованы, переплавлены в каменный берег, в осеннюю медь, в седую траву, в оскомину раннего яблока; забыты, зарыты в белый и мокрый мох; за сутки пути от моря – до парусов ли? и дышишь едва, но чувствуешь: каждый вдох на губах оседает тонкой горчащей солью.
всё по-другому, знаешь, не хватает руки в руке; слово бессильно, сколько ни переводи бумагу, на Крепостной замираешь столбом и не можешь сделать ни шагу –
это корни растут в мостовую сквозь подошвы стоптанных кед.
Это сентябрь – разбудит, как птичий тревожный крик… Знаешь, мне удалось договориться о главном: когда я умру, то лодочник, добрый старик, отложит весло и оставит меня на камне, стоять на ветру, над тяжёлой серой водой, рядом со старой башней; будет светло и тихо,
тогда
пойду на рынок,
куплю простой карандаш,
пуховые варежки на зиму,
стакан брусники
©