"О, Боже как он играл!"

[Vellary]

Продолжение фанфика "Нарисуй мне луну и подари все звёзды"
последняя из выложенных глав.
жанр: мистика, романтика
автор: Юка

Глава первая: "Грустно, чувственно и дерзко"

Глава вторая: "Пол царства за руку Прекрасной Дамы"

Глава третья: "Я хочу прикосновенья"

Глава четвёртая: "Не говори мне - нет"

Глава пятая: "О, Боже как он играл!"

- Твоя мощь меня пугает.
- Я ищу любовь не в Боге.

Полоса отчуждения - это когда у вас выбили почву из-под ног и заставили балансировать на одном дыханье. Вдох - туда, выдох - обратно… Главное не смотреть вниз. И я шла, как канатоходец - от утра к ночи, от ночи к утру. Каждый день я заставляла себя делать по одному шагу в сторону мастерской. Вы не представляете, какими длинными могут быть тротуары. Питер и Эрик не торопили меня и управлялись со всем самостоятельно. Они даже не спрашивали о происшедшем той ночью, избавив меня от бессмысленных объяснений. Со временем я устала оправдываться и смирилась с ярлыком безумной художницы. Моё имя даже промелькнуло в жёлтой газетёнке под заголовком – «Женщину преследуют ужасные куклы». Нервные срывы здесь не новость, но лучшей рекламы и придумать нельзя. Мы были завалены заказами, только это совсем не радовало. Я сомневалась в том, что когда-нибудь вновь возьмусь за кисть. То, что раньше было смыслом всей жизни, рассыпалось вместе со мной. Я бесцельно бродила по городу, часами вспоминая, где нахожусь, и пыталась собрать остатки себя. Слишком мало мужества чтобы позвать на помощь. Я продолжала тонуть, надеясь на инстинкты, которые рано или поздно заставят меня плыть.
Мир вокруг неожиданно изменился навсегда, и я отчаянно пыталась найти своё место в новой реальности. Первым вестником перемен явилось исчезновение символа моего района. Нищий с перекрёстка, чей замызганный плащ и зимой, и летом свидетельствовал об обыденности дней, больше не маячил на улице. Выйдя на воздух следующим днём, после инцидента, я не встретила его, с тех пор прошло семь дней, но он по-прежнему не возвращался на излюблённое место.
Затем всё стало ещё хуже, особенно после возвращения картины. В пятницу после завтрака с Ниной, не на шутку обеспокоенной моим состоянием, я поднялась к себе, где перед дверью меня уже дожидалась затянутая в жёлтую бумагу посылка. Соседка рассказала, что пока я отсутствовала, приходил какой-то человек, в забавной форме посыльного, не дождавшись меня, он оставил свёрток. Оторвав кусок обёртки, я попятилась, ловя пересохшими губами воздух. Из-под жёсткой бумаги, прямо на меня бесстрастно взирали источающие холод глаза. Втащив картину к себе, я позвонила Калисто, но никто не поднял трубку, после чего мне оставалось лишь наговорить сообщение на автоответчик с просьбой перезвонить. Она так и не перезвонила….
Я не решилась развернуть картину до конца. Мне даже пришлось накрыть её пледом, пока угрожающее присутствие полотна продолжало давить на меня, выживая из собственного дома. С каждым взглядом в сторону картины в голове всплывал голос, тихо шептавший: – «Никогда не говори мне нет!» Но я уже слышала этот бархатистый тембр раньше, задолго до парада кукол. Именно он разговаривал со мной много лет назад, водя по холсту кистью, извлекающей из меня образы, породившие загадочный взгляд. Кого бы я ни искала, рисуя проклятую картину, я его нашла…

***

Авантюры Нины всегда выходили мне боком, а все её совместные мероприятия, начиная с выходов в свет, были авантюрами. Не знаю, как ей удалось убедить меня в ту субботу пойти на дневной спектакль в Ричард Роджерс. Моя подруга была уверена, что комедия в исполнении хорошей английской трупы способна поднять настроение даже покойнику*. Ну так ведь то покойник…
Нина предупредила, что зайдёт ко мне за час до выхода, чтобы помочь собраться. И почему я не обратила внимания на иронию в её голосе? После того, как она под мои неодобрительные взгляды выбрала наряд, в котором мне следует пойти, я поняла, почему её мама так боялась, что Нина станет матерью до окончания школы.
- Ты ведёшь меня спектакль смотреть или продавать в гарем? – поинтересовалась я, глядя на прямолинейно-откровенное платье персикового цвета. У меня была очень серьёзная депрессия на момент его покупки.
- Подожди, ты ещё не видела туфли, которые я принесла для тебя.
Если Нина принесла «для меня» туфли, то дело дрянь.
- Я ведь знаю, что у тебя нет ни одной пары на шпильках, - сообщила она, радостно демонстрируя мне бледно-розовые лодочки на каблуках запрещённых в пятидесяти штатах как холодное оружие.
- Да, и на это есть серьёзные причины, я не умею на них ходить, - яростно вертя головой, возразила я.
- Я буду держать тебя за ручку.
- И отвезёшь в больницу со сломанной лодыжкой? Нет и точка!
Через час мы топтались перед входом в театр. Вернее Нина топталась, а я старалась не свалиться со шпилек и продемонстрировать всё то малое, что скрывало персиковое платье под лёгким пальто.
В оживлённом организме Нью-Йорка - Бродвей - это самая нездоровая, вечно агонизирующая часть. Шальной квартал красных фонарей, всё также непристойно вызывающе наряженный, теперь вёл жизнь почтенного бизнесмена. Но под маской делового мужчины в этой улице всё ещё проглядывались черты усталой женщины, на которую лучше всего смотреть в приглушённом свете ночи, когда синяки под глазами беспутной юности сглаживает чувственный электрический свет. Ненадолго забыв о колодках на ногах, я занялась изучением афиши, даже не заметив, что двери театра распахнулись, а публика недовольным потоком сметает зазевавшихся со своего пути. Течение подхватило и нас с Ниной, унося за собой. Уже внутри мне удалось вынырнуть из реки тел, чтобы отдышаться. Первое, что я сделала, это сняла туфли - того требовали элементарные правила выживания. Теперь, застыв на холодном полу, мне удалось быстро сориентироваться и одной из первых протянуть свой билет билетёру любезно указавшему, где я сижу. Для меня осталось загадкой, как Нине удалось добраться раньше, но она уже удобно устроилась на красном велюре, игнорируя моё появление рядом.
- Ты уже видела эту пьесу Коварда? – силясь вспомнить, чем обидела Нину, спросила я.
- Нет, - холодным тоном, дающим понять, что не расположена к разговору, ответила она.
«Как хочешь» – подумала я, переключая своё внимание на сцену. Спектакль уже шёл, когда Нина зло шепнула мне на ухо:
- Надо быть ненормальной, чтобы ходить по театру босиком.
Я удивлённо опустила глаза на свои ноги, вспоминая, что по-прежнему держу розовые лодочки в руках. Растеряно посмотрев на Нину, я пыталась выудить достойный ответ, но актриса справилась с этой задачей раньше:
- По-моему, на свете нет абсолютно нормальных людей, - я довольно хмыкнула, многозначительно кивая в сторону подруги, а светловолосая женщина, исполняющая роль главной героини, продолжала. - Всё зависит от обстоятельств. Настаёт момент, в небесах сходятся какие-то звёзды, просыпаются неведомые стихии, и человек не может за себя ручаться.
Она чеканила слова, глядя прямо мне в глаза. Не моему соседу и не всем зрителям, а именно мне. Я протестующе оттолкнулась от спинки своего кресла - такого просто не может быть! В этом нет никакого смысла!
- Ни в чём на свете нет никакого смысла, - заверил меня мужской голос со сцены - И никакого выхода из этого тоже нет, - зловеще добавил он.
«Всё начинается по новой», - с ужасом осознала я. Перед внутренним взором проплыла сцена с Арлекином, а несфокусированный взгляд упёрся в светлые глаза актёра, внимательно наблюдавшего за сменой выражения моего лица.
- Я уже прошла через ад и не хочу туда снова, - беззвучно молил мой голос.
- Мне жаль, что всё так вышло, честное слово. Полжизни бы отдал, чтоб этого избежать, - отвечал мне он.
Какая же искренность сквозила сквозь фальшь его игры! «Приди в себя», - как заклинание твердила я, сжимая похолодевшими пальцами ручки сидения.
- Что с тобой? – обратилась ко мне Нина. – Ты белей бумаги.
- Мне что-то нехорошо, я лучше выйду.
- Перестань, дождись хотя бы конца первого акта, - недовольно нахмурившись, отрезала она.
Мне очень не хотелось подводить Нину, и я осталась. Лицедейство продолжалось, более не касаясь меня. Актёры снова играли по правилам - не вмешивая в сценическую драму зрителей. Мне даже удалось уговорить себя расслабиться и вникнуть в сюжет спектакля. Артисты действительно были в ударе, в особенности исполнитель главной мужской роли. Он не был красив в традиционном понимании этого слова, но приковывал взгляд. Харизма, подавляющими волнами исходившая от его персонажа, смешивала, заставляя дыхание становиться тяжелей. Произнося реплики, актёр источал сарказм, насмешливо игриво заполняющий всё физическим напряжением. Он заигрывал со зрителями, делая это по возможности серьёзно с намёком на массу ощущений на противоположном конце бури.
Первое действие почти закончилось, когда всё пошло не так - упала часть декорации, которую неловко задел герой. Я вздрогнула, машинально выпрямляясь в кресле. Похоже, это не был запланированный ход, и актёры пытались скрыть промах. Мужчина на сцене нагнулся, чтобы подобрать куклу. Мою куклу! Я сделала её на заказ несколько месяцев назад для театрального общества Нью-Йорка!
- Скажи, только честно, что ты сейчас вспомнила?
Я поднялась со своего места.
- Ты куда? – только и успела спросить Нина, глядя мне вслед.
Билетёр удивлённо окинул взглядом девушку, испуганно прижимающую к груди розовые лодочки.
- Вы в порядке?
Нет, я совсем не в порядке…
- Вы собираетесь вернуться в зал?
Мне с трудом удалось сосредоточиться на вопросе.
- Назад?
Чего я испугалась? Это всего лишь спектакль, они просто читают свои роли, а кукла лишь часть антуража и больше ничего! За моей спиной слышались приглушённые голоса.
- Да, это что-то невероятное, какая-то сказка, - я стояла в дверях, вновь смотря на сцену. Он не смотрел на меня, но говорил со мной. Это не было иллюзией - слова летели через всё помещение, достигая лишь моих ушей, только я могла понять их скрытый смысл, а дерзкий взгляд победителя следовал за ними.
- Милая моя, я найду тебя везде.
- Нет, я не вернусь, - вздрогнув, я отошла от прохода, разрывая гипнотическую нить.

***

Подземка - не самый безопасный вид транспорта в большом городе, но я забыла сумочку в театре, поэтому ловить такси мне было не на что. Идти же всю дорогу босиком или, Боже упаси, на этих страшных каблуках не представлялось возможным, зато в кармане пальто я обнаружила карточку на проезд по запутанным туннелям метрополитена. Мне пришлось надеть туфли, чтобы не привлекать излишнего внимания и поплотнее запахнуть пальто, перед тем как спуститься в подземку.
Было около пяти, я стояла в полупустом вагоне, обхватив обеими руками поручень и всем телом прижавшись к нему. Внутри царило опустошение, обволакивая меня кольцом из бессмысленных вопросов. Двери открывались и закрывались за моей спиной, иногда в вагон входили или покидали его, но я не видела этих людей, всё моё внимания поглотил тёмный туннель, а мысли бесформенной лужей растекались по его краям.
Рядом со мной кто-то встал, я почувствовала жар, исходящий от чужого тела, и посторонилась, освобождая пространство возле двери. Обдав меня потоком тёплого дыхания, пассажир переместился за мою спину в нишу, которую я так любезно уступила ему. Вагон раскачивался из стороны в сторону, порывисто дыша металлом колёс отбивающих ритм по рельсам. Монотонный темп завораживал, навевая дремоту и спокойствие. Меня мерно укачивало в такт стуку. Я прикрыла глаза окуная лицо в прохладу металла. Из стороны в сторону…
С непривычки пряди распущенных волос падали на глаза, но у меня не было сил поднять руку, чтоб убрать со лба назойливую чёлку. Тёплый ветерок, наполненный ароматом мяты, сдул непокорные пряди, позволяя расслабиться нахмуренной переносице.
И снова запах подземки погрузил меня в сонливость, обещая приятный отдых от воспоминаний. Щека продолжала скользить по холодному железу, касаясь руки, моей и чей-то ещё. Я подалась назад, высвобождая ладонь соседа, накрывшую утомлённые глаза. Моих век коснулась мягкая пелена, щекочущая ресницы. Тихий шелест чужой истомы около моих губ и почти неразличимый шорох, выдыхающий в ухо ласковые образы, проваливающиеся за мной в сон. Я падала в темноту, ощущая слабость в разжимающихся пальцах, всем телом опираясь на твёрдую поверхность позади.
- О чём ты мечтаешь? - настойчиво выспрашивал голос, зарываясь в мои волосы, и ища ускользающий ответ там.
- Не знаю, - пытаясь увернуться от настойчивых ласк, словно в бреду повторяла я.
Пространство вокруг погрузилось в уютный мрак, оставляющий место лишь воображению. Влажные шорохи растекались по телу, как будто одежда не являлась преградой для них.
- Кто ты? - стремясь высвободиться из круга прикосновений, в отчаяньи выкрикнул мой голос.
- Разве не меня ты так долго ждала? - его приглушённый смех путешествовал живым существом по вагону.
Мои руки следовали за чужими пальцами, приблудившимися в складках моей одежды, но не поспевали за ними. В попытке скрыться от преследователя я прильнула к двери, надеясь, что спасительный свет станции уже близок, а состав всё продолжало раскачивать…
Из стороны в сторону…
Он не отпустил меня, притягивая к себе. Все попытки убежать или развернуться, чтобы рассмотреть его лицо, лишь сближали нас. У меня воровали ощущения, не позволяя очнуться из полузабытья дрёмы. Мир наполнили эмоции, странным полупрозрачным покрывалом опустившиеся на нас. Каждое прикосновенье пронзало, как насилие над частью моего «я», всё глубже погружая в болезненный сон. Молчание нашёптывало мне:
- Прекрати бороться, и это будет прекрасно…
Я не поверила. Я никогда не верю тому, кого не вижу…
Ноги больше не в силах были держать меня, но продолжали держать его руки. Чужая власть над моим телом обрушилась подавляющей лавиной, сметая личность, таящуюся внутри.
- Я боюсь тебя, - по моей щеке покатилась слеза, перемешиваясь с необдуманными словами.
- Если ты хочешь, я уйду, - накрывая мокрую борозду на моём лице тёплой ладонью, протяжным вздохом из тишины протянулся голос.
Скользнув чуть выше, рука закрыла мои и без того прикрытые глаза, в то время как вторая властно развернула, прижимая к своему хозяину.
- Я подарю тебе луну, - звуки маленькими коготками цеплялись за мои губы, вырываясь из полноты чужого дыхания. – Когда ты будешь готова...
Я стояла одна в пустом вагоне, вжимаясь в надпись – «не прислоняться» и изо всех сил пытаясь не потерять равновесие в покачивающейся колыбели поезда…
Из стороны в сторону к забежавшему рассвету….
________________________________________
* Все фразы, взятые из пьесы Коварда, достоверны и приведены в правильной последовательности. Более того, эту пьесу действительно демонстрировала в Нью-Йорке, в этом самом театре, одна английская труппа.