Who born in Hell, will burn in Hell...
- этот лес проклятый туманен, сыр, подступает к горлу зима. говорю тебе, фред, этот чёртов мир - запечатанная тюрьма, он для тех, кто рискнул его полюбить, - обступают тени, встаёт стена. говорю тебе, фред, я устала быть - веселее всех, светла и смешна. и окутаны пальцы мои пеленой, и не вырвать ног из болота... фред! этот чёртов мир держит нас с тобой - и которую сотню лет? тянет щупальца дерево, наперерез выходя на тропку, туман глубок...
- тише, викки, гляди: сквозь туманный лес убегают рельсы в восток.
а бессмертным бояться ли темноты, кто прикован к плоти своей? выше голову и огибай кусты, не грусти, гляди веселей. ты всегда болтала - и не заткнёшь, ты всегда несла чепуху, становилось смешно, отступала дрожь, становилось теплей в снегу. так давай же за мной, там передохнём, и ещё оставался чай. слышишь, викки - мы же ещё вдвоём, так давай же, не отставай.
- не выходит солнышко, и плеча твоего не чувствую на бегу. я теперь не умею, когда печаль, но и радости не могу. а торговля душой невыгодна, фред, наебали нас, чую, как сопляков. быть бессмертным забавно первых сто лет, а потом - приплыли, готов.
- слушай, викки, мы превратились в столбы, архетипы, памятники дуракам. мы пройдём этот мир до последней тропы, но вернёмся, ты слышишь, к нам? там, где мы с тобою умеем быть неуверены и робки, где протянута тонкая красная нить от моей до твоей руки. мы идём в лабиринте, держись за меня, говори, не молчи, говори, мы пройдём его насквозь - и зазвенят предрассветные фонари.
- в этой чёрной непройденной темноте что ещё остаётся мне? я ищу твою руку, комок в животе, и клубится туман при луне. ничего, конечно, мы выйдем, фред, будем пить вино на бревне, и в глубоком дыму эти сотни лет растворятся.
дай руку мне.
- ничего не бойся. иди на свет.
и по левой всегда стороне.
©
- тише, викки, гляди: сквозь туманный лес убегают рельсы в восток.
а бессмертным бояться ли темноты, кто прикован к плоти своей? выше голову и огибай кусты, не грусти, гляди веселей. ты всегда болтала - и не заткнёшь, ты всегда несла чепуху, становилось смешно, отступала дрожь, становилось теплей в снегу. так давай же за мной, там передохнём, и ещё оставался чай. слышишь, викки - мы же ещё вдвоём, так давай же, не отставай.
- не выходит солнышко, и плеча твоего не чувствую на бегу. я теперь не умею, когда печаль, но и радости не могу. а торговля душой невыгодна, фред, наебали нас, чую, как сопляков. быть бессмертным забавно первых сто лет, а потом - приплыли, готов.
- слушай, викки, мы превратились в столбы, архетипы, памятники дуракам. мы пройдём этот мир до последней тропы, но вернёмся, ты слышишь, к нам? там, где мы с тобою умеем быть неуверены и робки, где протянута тонкая красная нить от моей до твоей руки. мы идём в лабиринте, держись за меня, говори, не молчи, говори, мы пройдём его насквозь - и зазвенят предрассветные фонари.
- в этой чёрной непройденной темноте что ещё остаётся мне? я ищу твою руку, комок в животе, и клубится туман при луне. ничего, конечно, мы выйдем, фред, будем пить вино на бревне, и в глубоком дыму эти сотни лет растворятся.
дай руку мне.
- ничего не бойся. иди на свет.
и по левой всегда стороне.
©