время на кожаном ремешке неприрученное, не отстающее, ни на час.
жарко на улице, жарко в метро, я накопила внутри боезапас,
если рванёт, то заденет всех. а всех мне, конечно, жалко.
я засыпаю легко, но утром как ночевала в бетономешалке,
выпила там несколько пузырьков без этикетки,
хлопнула залпом. кофе варю, думаю надо обрезать ветки,
выросшие в окно, открытое на всё лето,
осенью они будут для меня слишком крепкие,
а я ослабею, сникну. осенью я болею или схожу ума.
это уж как случится, не мне выбирать.
если там кто-то есть, то пришлите мне на это лето немного счастья...если там кто-то есть, то пришлите мне на это лето немного счастья,
в хрусткой вощёной бумаге по почте, передайте
с поездом\самолётом,
с биркой — отдать человеку в майке с надписью революшен,
с пластиковой едой в холодильнике,
с дыркой в сердце, кем-то случайно прокушенной,
не выпускающему из рта сигарету,
не слышащему по утрам будильник,
а по вечерам голос разума. с злой и дикой
татуировкой. тому, что дерётся,
когда напьётся, со всеми подряд, у которого в голове каша,
такой нескончаемый и бесполезный видеозвукоряд,
и никто не спрашивает и не спрашивал
почему, и зачем, и когда это, собственно, кончится,
вон тому, что уж легче и пристрелить, чем смотреть
как он тут перед нами корчится.
вон тому, кто там за окном с джезвой
пытается разлепить себе веки,
смотрит на растущие прямо в его кухне ветки
и наблюдает над тем, как смешно дрожат руки.
тому, что думает, что ему всё можно
и дозу всё множит и множит,
потому что в конце ведь должно наконец обнулиться,
ведь должно как итог хоть что-нибудь, да случится,
ведь нельзя же вот так, почти уже на ультразвуке..©