Who born in Hell, will burn in Hell...
Здравствуй, мой далёкий, ещё не рождённый я,
Я пишу тебе из страны, где не видели солнца тысячу лет.
Здесь асфальт раскрасили в чёрный капли слепого дождя,
А по рваному небу проносятся стаи хвостатых комет.
Расскажи, как ты там? А впрочем, кому, как не мне -
Помнить все твои шрамы, царапины и синяки,
Чуть заметную родинку, на внутренней стороне,
Твоей тонкой, неровной, и всё ещё детской руки.
Тебе будет десять, четырнадцать, двадцать один,
Ты - всё так же несдержан, неуязвим и груб,
Безрассудный подросток, сердце - из камня и льдин,
Поцелуи не лечат разбитых, искусанных губ.
Ты глотаешь свободу жадно, впускаешь её в пищевод,
Разливаешь по венам - тонким живым проводам.
Каждый день отмечаешь последним, но что-то тянет вперёд,
Заставляя сбивать кулаки, вдыхать дым, напиваться в хлам.
Ты не знаешь, конечно, что будет две тысячи - дцатый год,
Совершенно обычный февраль. Двадцать пятое. Три часа.
Твои жилы сорвутся. И хлёстким ударом в живот,
Озарением, вспышкой, ты встретишь начало конца.
Ты увидишь того, кто сломает тебя, сожрёт изнутри,
Разберёт по кусочкам, как детский простейший пазл.
Развернёт на 180, вырвет душу, и скажет - "смотри,
Твоя красная кровь так подходит под цвет моих глаз".
И ты будешь биться, как неприученный пёс,
Будешь вечно голодным, жадным, и вечно - глухим.
Он забрал твоё зрение, слух, и куда-то, к чёрту, унёс,
Заменив кислородную смесь, на дыхание выжженым им.
Хорошенько запомни: февраль, двадцать пятое, три.
Заруби на носу, мой далёкий, взрослеющий я -
Закрывай на засовы двери и окна. Оставайся внутри.
Потому что он обязательно
Уничтожит
Тебя.
©
Я пишу тебе из страны, где не видели солнца тысячу лет.
Здесь асфальт раскрасили в чёрный капли слепого дождя,
А по рваному небу проносятся стаи хвостатых комет.
Расскажи, как ты там? А впрочем, кому, как не мне -
Помнить все твои шрамы, царапины и синяки,
Чуть заметную родинку, на внутренней стороне,
Твоей тонкой, неровной, и всё ещё детской руки.
Тебе будет десять, четырнадцать, двадцать один,
Ты - всё так же несдержан, неуязвим и груб,
Безрассудный подросток, сердце - из камня и льдин,
Поцелуи не лечат разбитых, искусанных губ.
Ты глотаешь свободу жадно, впускаешь её в пищевод,
Разливаешь по венам - тонким живым проводам.
Каждый день отмечаешь последним, но что-то тянет вперёд,
Заставляя сбивать кулаки, вдыхать дым, напиваться в хлам.
Ты не знаешь, конечно, что будет две тысячи - дцатый год,
Совершенно обычный февраль. Двадцать пятое. Три часа.
Твои жилы сорвутся. И хлёстким ударом в живот,
Озарением, вспышкой, ты встретишь начало конца.
Ты увидишь того, кто сломает тебя, сожрёт изнутри,
Разберёт по кусочкам, как детский простейший пазл.
Развернёт на 180, вырвет душу, и скажет - "смотри,
Твоя красная кровь так подходит под цвет моих глаз".
И ты будешь биться, как неприученный пёс,
Будешь вечно голодным, жадным, и вечно - глухим.
Он забрал твоё зрение, слух, и куда-то, к чёрту, унёс,
Заменив кислородную смесь, на дыхание выжженым им.
Хорошенько запомни: февраль, двадцать пятое, три.
Заруби на носу, мой далёкий, взрослеющий я -
Закрывай на засовы двери и окна. Оставайся внутри.
Потому что он обязательно
Уничтожит
Тебя.
©