Who born in Hell, will burn in Hell...
Представь, однажды ты проснёшься, а рядом - никого.
И только пьяное солнце нависло над головой.
Лучи - загорелые руки, к твоей обнажённой коже.
Исчезли цвета и звуки. И всё это так похоже,
На тот пресловутый финиш, конец для всего живого.
Ты прочь одеяло скинешь, недобро помянешь Бога,
И бросишься прямо к окнам, распахнутым настежь ставням.
Ресницы от слёз намокнут - след страхов забыто-давних.
Посмотришь - на улице сонно. И тихо. Так рано утром,
Бывает, выйдешь из дома, дрожа от предчувствий смутных.
Но нет случайных прохожих, нет шелеста птичьих крыльев,
И страх пробежит по коже, на лёгких осядет пылью.
Ты стиснешь сильнее зубы, ботинки найдёшь покрепче...
А я докурю сигарету, последнюю в этой вселенной.
Развеет пепел по ветру, с востока потянет тленом.
Я буду как в "Гензель и Гретель", на землю бросать окурки -
Последним тебе приветом. Греть руки в карманах куртки.
И если нас только двое, и если мир мёртв и душен,
Запомни, за смерть без боя, цена - в твою чистую душу.
И там, где уже не ловит, в сгоревшем дотла лесу,
В мобильном найдёшь мой номер, не веря, что я спасу.
Но сквозь электронный гомон, сбив с Бога злорадную спесь,
К тебе прорвётся мой голос:
держись,
я уже
здесь
©
И только пьяное солнце нависло над головой.
Лучи - загорелые руки, к твоей обнажённой коже.
Исчезли цвета и звуки. И всё это так похоже,
На тот пресловутый финиш, конец для всего живого.
Ты прочь одеяло скинешь, недобро помянешь Бога,
И бросишься прямо к окнам, распахнутым настежь ставням.
Ресницы от слёз намокнут - след страхов забыто-давних.
Посмотришь - на улице сонно. И тихо. Так рано утром,
Бывает, выйдешь из дома, дрожа от предчувствий смутных.
Но нет случайных прохожих, нет шелеста птичьих крыльев,
И страх пробежит по коже, на лёгких осядет пылью.
Ты стиснешь сильнее зубы, ботинки найдёшь покрепче...
А я докурю сигарету, последнюю в этой вселенной.
Развеет пепел по ветру, с востока потянет тленом.
Я буду как в "Гензель и Гретель", на землю бросать окурки -
Последним тебе приветом. Греть руки в карманах куртки.
И если нас только двое, и если мир мёртв и душен,
Запомни, за смерть без боя, цена - в твою чистую душу.
И там, где уже не ловит, в сгоревшем дотла лесу,
В мобильном найдёшь мой номер, не веря, что я спасу.
Но сквозь электронный гомон, сбив с Бога злорадную спесь,
К тебе прорвётся мой голос:
держись,
я уже
здесь
©