Who born in Hell, will burn in Hell...
Богу положено богово, мне - моё:
Отголоски боёв и проржавленное цевьё
Чудятся в хирургическом свете фонарных ламп,
Город щурится мутным взглядом оконных рам.
Богу давно уже пофиг на Сирию и Иран,
У него ноют кости, противно першит гортань.
Ангельский хор за спиной противно гундит своё;
У меня здесь скользят ладони, перехватывают цевьё.
Здесь у каждого третьего выворочена грудь,
У каждого пятого - рассыпается прахом суть.
Оператор закуривает, меняет за слайдом слайд,
Колонки выхрипывают: "God was never on your side".
Богу положено богово - главнейшая из аксиом;
Заезженный вусмерть рикша берёт самодельный том,
Рассыпает в тягучий воздух звуки, огонь и медь:
Убаюкается война, распахнётся клеть,
Изъеденный смертью люд станет плясать и петь,
И удивлённый Отче спустится посмотреть.
Отголоски боёв и проржавленное цевьё
Чудятся в хирургическом свете фонарных ламп,
Город щурится мутным взглядом оконных рам.
Богу давно уже пофиг на Сирию и Иран,
У него ноют кости, противно першит гортань.
Ангельский хор за спиной противно гундит своё;
У меня здесь скользят ладони, перехватывают цевьё.
Здесь у каждого третьего выворочена грудь,
У каждого пятого - рассыпается прахом суть.
Оператор закуривает, меняет за слайдом слайд,
Колонки выхрипывают: "God was never on your side".
Богу положено богово - главнейшая из аксиом;
Заезженный вусмерть рикша берёт самодельный том,
Рассыпает в тягучий воздух звуки, огонь и медь:
Убаюкается война, распахнётся клеть,
Изъеденный смертью люд станет плясать и петь,
И удивлённый Отче спустится посмотреть.
