Who born in Hell, will burn in Hell...
Через тысячи жизней ведёт рассказ, вдоль сверхновых и чёрных дыр,
За туманности, прячущие от нас каждый новый и странный мир,
Через свет постаревших всемудрых звёзд, сквозь провалища пустоты.
Нам догнать его - хватит ли сил и слёз... Я попробую. Ну а ты?
Через тысячи жизней и сотни лет, уместившись в единый вдох,
Протекает история. Ей вослед, я поведаю лишь о трёх.
Если выйти на улицу в тёмный час, смело встретив ночной туман, на востоке, в пьянящей дали от нас, ярко светит Альдебаран.
А за ним, в пустоте - не уловит взор, хоть и кажется, что вот-вот - притаилась планета: десяток гор, индевеющий небосвод.
Ни буранам, ни цепким сухим ветрам не объять ледяных пустынь. Там живут лишь такие, каков ты сам - дети храбростей и гордынь.
Там сейчас вечереет, грядёт пурга, даже воздух колюч и груб, и сжимает упрямо её рука тяжелеющий ледоруб.
До вершины - каких-то пять дней пути, неизменно отвесно вверх, но не зря синеглазая крошка Ти самой смелой слывёт из всех.
И не зря она слушала день за днём, с самых малых наивных лет, колдовские легенды про Землю - дом! - наилучшую из планет.
Ей всегда говорили - Земля добра и объятья её мягки. На такой высоте не разжечь костра и не спрятаться от пурги.
На холодной планете с десяток гор, да замёрзшие облака. Только эта вершина ласкает взор - так пленительно высока!
Лишь на этой вершине из года в год неизменно горят огни. Крошке Ти говорили: корабль ждёт, ты осмелишься покорить
неприступную высь, ледяной хребет, злого мира ветвистый шрам? Ледоруб в ослабевшей дрожит руке и пронизывают ветра.
Что случится потом? Потускнеет мир - холод силится взять своё. По волнам пустоты, мимо чёрных дыр, тот корабль понесёт её,
покидая навеки слепящий снег, про колючий забыв буран...
Если выйти на улицу в полусне, ярко светит Альдебаран...
©
За туманности, прячущие от нас каждый новый и странный мир,
Через свет постаревших всемудрых звёзд, сквозь провалища пустоты.
Нам догнать его - хватит ли сил и слёз... Я попробую. Ну а ты?
Через тысячи жизней и сотни лет, уместившись в единый вдох,
Протекает история. Ей вослед, я поведаю лишь о трёх.
Если выйти на улицу в тёмный час, смело встретив ночной туман, на востоке, в пьянящей дали от нас, ярко светит Альдебаран.
А за ним, в пустоте - не уловит взор, хоть и кажется, что вот-вот - притаилась планета: десяток гор, индевеющий небосвод.
Ни буранам, ни цепким сухим ветрам не объять ледяных пустынь. Там живут лишь такие, каков ты сам - дети храбростей и гордынь.
Там сейчас вечереет, грядёт пурга, даже воздух колюч и груб, и сжимает упрямо её рука тяжелеющий ледоруб.
До вершины - каких-то пять дней пути, неизменно отвесно вверх, но не зря синеглазая крошка Ти самой смелой слывёт из всех.
И не зря она слушала день за днём, с самых малых наивных лет, колдовские легенды про Землю - дом! - наилучшую из планет.
Ей всегда говорили - Земля добра и объятья её мягки. На такой высоте не разжечь костра и не спрятаться от пурги.
На холодной планете с десяток гор, да замёрзшие облака. Только эта вершина ласкает взор - так пленительно высока!
Лишь на этой вершине из года в год неизменно горят огни. Крошке Ти говорили: корабль ждёт, ты осмелишься покорить
неприступную высь, ледяной хребет, злого мира ветвистый шрам? Ледоруб в ослабевшей дрожит руке и пронизывают ветра.
Что случится потом? Потускнеет мир - холод силится взять своё. По волнам пустоты, мимо чёрных дыр, тот корабль понесёт её,
покидая навеки слепящий снег, про колючий забыв буран...
Если выйти на улицу в полусне, ярко светит Альдебаран...
©