Who born in Hell, will burn in Hell...
Мне досталась по наследству чародейная игла.
Я сперва не понимала, для чего она была:
Рваных платьев не латала, всякий раз теряла нить,
Часто ногти норовила мне от пальцев отделить.
Я устала с нею биться и забросила под стол,
Там в пыли и паутине пробыла она лет сто.
Я взяла другие иглы, вышивала при свечах,
И чудесные полотна окружили мой очаг.
Так, в работе и покое прожила я целый век,
Но однажды летним утром подняла глаза наверх:
В белом пепле, в алой пене с неба падала звезда —
Вот обрушила деревья и свалилась у пруда.
Я оставила работу и отправилась к звезде.
Ручеёк багровой крови потихоньку полз к воде.
В буйных зарослях осоки, пав в беспамятстве на мель,
Оглушённый и разбитый, умирал крылатый змей.
Пасть полна кипящей крови, кости выбиты из лап
©
Я сперва не понимала, для чего она была:
Рваных платьев не латала, всякий раз теряла нить,
Часто ногти норовила мне от пальцев отделить.
Я устала с нею биться и забросила под стол,
Там в пыли и паутине пробыла она лет сто.
Я взяла другие иглы, вышивала при свечах,
И чудесные полотна окружили мой очаг.
Так, в работе и покое прожила я целый век,
Но однажды летним утром подняла глаза наверх:
В белом пепле, в алой пене с неба падала звезда —
Вот обрушила деревья и свалилась у пруда.
Я оставила работу и отправилась к звезде.
Ручеёк багровой крови потихоньку полз к воде.
В буйных зарослях осоки, пав в беспамятстве на мель,
Оглушённый и разбитый, умирал крылатый змей.
Пасть полна кипящей крови, кости выбиты из лап
©