Who born in Hell, will burn in Hell...
Опомнись, август. Сырой парусиной подранной
над нашим домом натянуты облака.
Хватило б страсти, ветра и коньяка,
чтобы собрать в себе все четыре стороны –
не света, так хоть сумерек и зеркал.
Чтоб тонким и простым серебром над пальцами
связаться, слиться линией на руке.
Всех дел на вечер: вечность сложить в пакет,
упаковать и ждать, пока небо свалится,
забрызгает ладони, лицо, паркет
и растечётся по полу или кафелю.
Опомнись, август. Плюс девятнадцать, гром,
и, каждый день сверяясь с календарём,
я сочиняю нам автобиографию,
в которой Куба, книги и тёмный ром,
и мы в своём бессмертьи подобны мафии.
над нашим домом натянуты облака.
Хватило б страсти, ветра и коньяка,
чтобы собрать в себе все четыре стороны –
не света, так хоть сумерек и зеркал.
Чтоб тонким и простым серебром над пальцами
связаться, слиться линией на руке.
Всех дел на вечер: вечность сложить в пакет,
упаковать и ждать, пока небо свалится,
забрызгает ладони, лицо, паркет
и растечётся по полу или кафелю.
Опомнись, август. Плюс девятнадцать, гром,
и, каждый день сверяясь с календарём,
я сочиняю нам автобиографию,
в которой Куба, книги и тёмный ром,
и мы в своём бессмертьи подобны мафии.
* * *
Вспомни, Август… Над нашим морем
белоснежные паруса
Мы с тобой расстаёмся вскоре,
нам осталось-то полчаса:
попрощаться, простить, запомнить.
Просто время пришло… Сейчас.
Bellum omnium contra omnes
обойдётся теперь без нас,
и нет больше долгов и пошлин,
не уплаченных за Вчера.
Мы с тобой расстаёмся с прошлым
Наш корабль готов. Пора.
©
