Who born in Hell, will burn in Hell...
Как всегда в жизни, белая полоса сменяется чёрной, на смену удаче приходят разочарования. Всё меняется, всё должно меняться. Так должно быть, так заведено. Я знаю это, я не против, мне остается только надеяться. Надеяться на чудо. Я искренне желаю, страстно хочу, чтобы моя чёрная полоса продержалась подольше, не менялась на белую.
Я не люблю белый цвет. Белый -- цвет бессилия и обречённости, цвет больничного потолка и белых простыней. Гарантированная забота и опека, тишина, покой, ничто. Вечно длящееся ничто больничной жизни.
Чёрный -- цвет борьбы и надежды. Цвет ночного неба, уверенный и чёткий фон сновидений, временных пауз между белыми, бесконечно длинными дневными промежутками телесных немощей. Цвет мечты и сказки, цвет внутреннего мира закрытых век. Цвет свободы, цвет, который я выбрал для своей электроколяски.
А когда я пройду своим чередом сквозь строй доброжелательно-безличных манекенов в белых халатах и наконец приду к своему концу, к моей личной вечной ночи, после меня останутся только буквы.
Мои буквы, мои чёрные буквы на белом фоне.
Я надеюсь.
© Рубен Гальего. "Белым по чёрному".
Я не люблю белый цвет. Белый -- цвет бессилия и обречённости, цвет больничного потолка и белых простыней. Гарантированная забота и опека, тишина, покой, ничто. Вечно длящееся ничто больничной жизни.
Чёрный -- цвет борьбы и надежды. Цвет ночного неба, уверенный и чёткий фон сновидений, временных пауз между белыми, бесконечно длинными дневными промежутками телесных немощей. Цвет мечты и сказки, цвет внутреннего мира закрытых век. Цвет свободы, цвет, который я выбрал для своей электроколяски.
А когда я пройду своим чередом сквозь строй доброжелательно-безличных манекенов в белых халатах и наконец приду к своему концу, к моей личной вечной ночи, после меня останутся только буквы.
Мои буквы, мои чёрные буквы на белом фоне.
Я надеюсь.
© Рубен Гальего. "Белым по чёрному".