Чёрный Гамельн

понедельник, 29 июня 2009

15:25

Hyde & Sick

Who born in Hell, will burn in Hell...

Знаю: души могут тоже
Быть во всём покорны Слову.
Помню – зори на болоте,
Хмарь, звенящие ручьи.
Я была тогда, быть может,
Старой флейтой Крысолова,
Старой книгой в переплёте
Из змеиной чешуи.
Я хранила отраженье
Рук, дыхания и жара
Воспалённого сознанья,
Слишком долгой немоты.
Мимолётные движенья,
Тяжесть горького угара
Облеклись бы плотью, стань я
Петь знакомые черты.
Горькой бузиной отравлен
Голос мой, давно утихший.
Жаль, никто не сможет флейту
Поднести к своим губам.
Чёрный Гамельн, чёрный Гамельн!
Городом владеют мыши,
Сто пятнадцатое лето
Прячут сыр по погребам.

Я в руках у нищей Марты,
Что идёт со мной на паперть,
Робким сбивчивым дыханьем
Прежний голос не вернуть.
В печке книги, стёрты карты,
Крысолов надёжно заперт.
То ли обречён закланью,
То ли шлюхам и вину.
Впрочем, это слухи, право –
Я, конечно же, не верю.
Знаю только – не оставят
жить, сожгут его тюрьму.
Не найти иной управы
На того, кто шёл сквозь двери,
Стены, запертые ставни,
Мёртвую ночную тьму.
Слушай, город, слушай кожей
Страх полночного угара!
Гулом погребальной песни –
Крысий писк. По счету «три» -
Поглядим, как долго сможет
Без его былого дара
Чёрный Гамельн. Чёрный вестник –
Чёрной крысой у двери.

©