Who born in Hell, will burn in Hell...
И когда ты начнёшь вытряхивать антресоли,
Подводить итоги, вычёркивая в блокноте,
Первым вычеркнешь море
И руки стряхнёшь от соли,
Ещё с февраля запёкшейся тонкой кожей,
И тихо заплачешь, что всё проходит –
И море проходит тоже.
А потом зачеркнёшь размашисто и с нажимом
Майский сад и лунную гладь дорожек
И всё, что вы когда-то не совершили,
Не сшили,
Не вынесли, не решили,
И тихо подумаешь – всё, прожИли
и май тот волшебный – тоже.
Вот чёрная линия – песок и вода под нею,
Ты твёрдой рукой штрихуешь итог, но всё же
Всё, думаешь, сохранили б, будь капельку посильнее,
И солнечный остров – тоже.
Потом была осень; вычёркивай, не жалея:
Дожди, фонари, усталость, метро, прохожих,
Тоску загрудинную злую, листву, аллеи
И смог тот осенний – тоже.
Всё прожито, выжато, нитками крепко прОшито -
Декабрь и люди, предательства, ложь и залы.
Блокнот,
Как и год,
Закончился.
У тебя больше
нет прошлого.
Ты всё его рассказала.
Подводить итоги, вычёркивая в блокноте,
Первым вычеркнешь море
И руки стряхнёшь от соли,
Ещё с февраля запёкшейся тонкой кожей,
И тихо заплачешь, что всё проходит –
И море проходит тоже.
А потом зачеркнёшь размашисто и с нажимом
Майский сад и лунную гладь дорожек
И всё, что вы когда-то не совершили,
Не сшили,
Не вынесли, не решили,
И тихо подумаешь – всё, прожИли
и май тот волшебный – тоже.
Вот чёрная линия – песок и вода под нею,
Ты твёрдой рукой штрихуешь итог, но всё же
Всё, думаешь, сохранили б, будь капельку посильнее,
И солнечный остров – тоже.
Потом была осень; вычёркивай, не жалея:
Дожди, фонари, усталость, метро, прохожих,
Тоску загрудинную злую, листву, аллеи
И смог тот осенний – тоже.
Всё прожито, выжато, нитками крепко прОшито -
Декабрь и люди, предательства, ложь и залы.
Блокнот,
Как и год,
Закончился.
У тебя больше
нет прошлого.
Ты всё его рассказала.